Получил признание, как боевой самолет, наш У-2. Особенно после некоторого усовершенствования его. Позади штурманской кабины пробили "окошечко", в которое вставили металлический цилиндр. В него вмещалось 5 - 6 мелких осколочных бомб. Это уже усиливало огневую мощь У-2.
Наши У-2 к этому времени еще раз модернизировали. На каждом из них вместо кустарного приспособления для подвески бомб имелись уже шесть настоящих балок-бомбодержателей: четыре - под крыльями и две - под фюзеляжем.
Для повышения точности бомбометания установили прицелы. Словом, из "кукурузника" сделали что-то похожее на бомбардировщик. Груз в 200 - 300 килограммов тоже - не шутка. Пусть это меньше, чем берет "пешка" - пикирующий бомбардировщик Пе-2, зато вылетов с подскока можно сделать в два - три раза больше. А цели //44// - рукой подать: на переднем крае фашистов куда больше, чем в прифронтовом тылу. Воевать можно и очень даже серьезно!
Первое, что мы сделали, когда подошли к самолету вместе с Николаем Султановым, осмотрели подвеску двух стокилограммовых бомб. Фугаски прочно покоились на держателях.
- Хорошо приладили! - похвалил штурман оружейного мастера сержанта Василия Сукачева, силе которого мы очень все удивлялись.
Высокий, почти двухметрового роста, с широкими плечами, Василий Сукачев запросто брал стокилограммовую бомбу и подвешивал ее на бомбодержатель.
В начале апреля 1943 года наш полк перебазировался в Яковлевск. Впервые за все время войны мы оказались далеко в тылу. Когда приближался вечер, как-то не верилось, что не надо лететь на задание, и можно спокойно спать.
Здесь мы узнали, что Александра Алексеевича Воеводина отзывают в распоряжение командующего ВВС Красной Армии, а полк отныне возглавит майор Михаил Иванович Шевригин.
Воеводину приказано было сформировать новую 313-ю ночную ближнебомбардировочную дивизию. Через несколько дней он приехал к нам и объявил, что наш полк составил костяк новой дивизии. Опять вместе! Это была приятная новость.
В конце месяца мы слетали за новенькими машинами. Теперь они назывались не У-2, а По-2, по имени конструктора Н. Н. Поликарпова. Самолеты значительно отличались от старых, прежде всего мощностью двигателя. На них установили настоящее бомбардировочное оборудование, пулемет, бомбоприцел. Пилотажные и навигационные приборы имели отличное фосфорическое свечение. Это уже были машины, созданные с учетом опыта войны. Передавая экипажам боевые самолеты, заводские рабочие крепко пожимали нам руки и просили бить врага с новой силой. Особенно запомнился мне смуглолицый слесарь Алеша Рахматулин.
- Лейтенант, смотри какой это самолет! - подведя к новенькому По-2, стал объяснять он.- Четыреста килограммов бомб свободно поднимет. Не бойся за машину - бери полтонны, да крепче бей фрица. Будь здоров, браток!
12 июля войска Брянского фронта перешли в наступление. Снова началась боевая работа нашего полка.
В районе населенного пункта Алтухово гитлеровцы закопали в землю танки, оборудовали дзоты, в лесу вырыли множество блиндажей и окопов. Нам было приказано: "Выжигать танки, орудия и живую силу!".
Что значит - "выжигать танки, орудия?" Каким образом? Вначале мы ничего не понимали.
- Удивительно! - воскликнул, пожимая плечами, штурман Скочеляс.
Начальник химической службы полка старший лейтенант Здельник повел нас в лес, на поляну, где, по его словам, находился "выжигатель" танков.
- Это, наверное, что-то вроде огромной паяльной лампы. Или еще что-нибудь посильнее! - произнес Скочеляс.
Ребята, готовые поддержать шутку товарища, засмеялись.
На лесной поляне замаскированная в кустах высилась наглухо закрытая машина. Два солдата стояли у ведра, наполненного серыми металлическими шарами, похожими на детские мячи. //130//
Здельник взял один из "мячиков" и, отойдя подальше, бросил в дальний конец поляны. Тотчас же на месте падения взвился яркий столб пламени. Мы невольно отпрянули, почувствовав обжигающий жар.
Через пять минут пламя погасло, оставив черную выжженную землю.
- Это ампулы с самовоспламеняющейся жидкостью "КС", - пояснил старший лейтенант. - Как видите, маленькие, но очень мощные.
Под вечер все летчики и штурманы собрались у самолета. Здельник показал как заряжаются ампулами басы 1, как следует их сбрасывать.
- Но, товарищи, я должен вас предупредить о сугубой осторожности, - сказал Здельник. - Если самолет будет прыгать на разбеге, ампулы могут столкнуться, разбиться и загореться.
- Ходить на цыпочках треба, - уточнил Скочеляс.
Здельник продолжал:
- Будьте осторожны над линией фронта и в тылу врага. //131//
Предупреждение Здельника очень озадачило. Все цели противник прикрыл сильным огнем зенитных пулеметов. Более того, при появлении По-2 враг открывает огонь из винтовок, автоматов, ручных пулеметов.
- Ты бы лучше бомбы сделал из ампул, - посоветовал инженер эскадрильи Степан Садовой... - Да и оболочка покрепче нужна, чтобы пули не брали. А то...
Вечером 14 июля нам впервые предстояло вылететь с новыми бомбочками.
Штурман моего звена ярославец Виктор Солдатов, высокий широкоплечий лейтенант, решил перед вылетом осмотреть подвеску басов. И не зря. Подозвав техника по вооружению, худенького и низенького Невлера, он сказал:
- Отлично, батенька мой. Только правый бас на взлете, при первом же ударе оторвется. Там замок закрыт не полностью.
С новым оружием шутки плохи. Это поняли все. К вылету готовились очень тщательно.
Через час экипажи уже были в воздухе. Направлялись в район Алтухово. Ночь темная, внизу ни огонька.
Переговариваюсь со штурманом:
- Как настроение?
- Боевое! А у тебя?
- У меня тоже. Только вот самочувствие неважное.
- А что?
- Басы волнуют.
- А-а - протянул штурман и добавил:
- А ты, Николай, о них не думай. Пусть думают фашисты...
Да, враг еще сопротивляется. Фашисты, как кроты, закопались в землю и думают, что теперь никто их не найдет и не выкурит из нор. Выкурим!
Мои размышления прерывает штурман:
- Впереди изгиб Оки, под нами Будовицы.
- Вижу.
В этот момент небо над Алтухово словно раскололось, лопнуло, и в пролом хлынул поток ослепительного света. В воздухе повисла мощная осветительная бомба, которую сбросил экипаж Супонина. Всё на земле стало видно, как на ладони.
Вторая эскадрилья ночных бомбардировщиков сбросила на цель первые ампулы с "КС". Через минуту //132// десятки огненных букетов расцвели на земле. Красиво "сыграли" наши басы!
Другая волна самолетов сбросила в районе цели осколочные бомбы. Зенитчики врага открыли огонь.
- Прошли устье Пугры. Возьми чуть правее! - кричит штурман и нетерпеливо спрашивает: - Скоро, что ли?
Убираю газ, планирую. Тихо заходим с востока на Алтухово. Слева и справа - тысячи светящихся точек. "Только бы не попали! Только бы не по басам!"
И вдруг слышу голос штурмана:
- Что ты там бормочешь, молишься что ли?
Справа зажглись два прожектора.
Надо иметь большую выдержку и много терпения, чтобы сидеть на бочке с динамитом, каким сейчас был наш самолет, и видеть, как тысячи пуль проходят рядом. Ведь каждая из них может попасть и тогда... Вдруг пулеметная очередь прорезала левую плоскость. "Сейчас вспыхнем", - подумал я. Потом пришла на память поговорка: "Всякая пуля грозит, но не всякая разит".
Самолет дрогнул. Басы раскрылись, ударив дверками по перкалю. Ампулы полетели на цель.
Я мигом развернул самолет и со снижением пошел на северо-восток. 1000, 800, 600 метров.
Даю полный газ. Скорость около 200 километров в час. Расчалки воют. Мой штурман ликует:
- Попали! Попали! Горит!
Белесая полоса дыма стекала в низину. Я тоже радовался. Ведь неплохо, "сыграл наш небесный оркестр" на своих басах!
На аэродром возвратились благополучно. На КП летчики оживленно докладывали о выполнении задания. Заместитель начальника штаба капитан Тимофеев еле успевал записывать.
Летчики, штурманы наперебой рассказывали друг другу, техникам, мотористам об огромных взрывах и пожарах.
В землянку вошел Скочеляс. Обычно он первым долгом снимал с головы меховой шлем и в одном шелковом подшлемнике подходил к Тимофееву докладывать. Сегодня изменил привычке.
- Где Здельник? - возбужденно спросил Михаил.
Увидев начхима, Скочеляс шагнул навстречу:
- Михаил Ефимович! Новое оружие - сила! //133//
После доклада летчики и штурманы вышли покурить.
Папиросный дымок сизоватой ленточкой вился над ними. Скочеляс под впечатлением только что пережитого начал:
- Все мы, можно сказать, артисты, ребята. И я ничуть не преувеличиваю. И ты, Шурик, и ты, Витя, и ты... Помню до войны китайцы в цирке показывали аттракцион. Девушка становилась к стенке. Ее напарник, страшный, весь в черном, брал большой блестящий нож и, отойдя метров на пять, бросал в девушку. Нож вонзался в стенку около ее левого уха. Два - три сантиметра правее - и нож был бы в щеке.
- Брось, - перебил Самсонов, - такого не бывает...
- Если говорю, значит бывает, - пробасил Михаил и продолжал: - Черный берет второй нож, целится и тоже кидает. Нож вонзается рядом с правым ухом. Так он метал десятка полтора ножей, и все втыкались в щит вокруг девичьей головы. А девушка даже глазом не моргнула.
Скочеляс громко затянулся, выдохнул дым и продолжал:
- Я всю жизнь восхищался мужеством артистки. Вот и сегодня вспомнил ее. Ведь между нами есть общее. В нее кидали ножи, в нас стреляли из автоматов, пулеметов, орудий. Поэтому я считаю всех нас артистами высокого класса.
Все засмеялись, услышав неожиданное сравнение.
- И чтоб стать артистами в бою, надо пройти Рамушево, Омычкино, Налючи, Старую Руссу!
- Демянск, - вставил Пахомов.
В памяти ожили бои на Северо-Западном фронте. Да, там прошли хорошую школу на пути к мастерству. Начались разные воспоминания.
- Ребята, разрешите сделать поправку? - обратился ко всем Михаил Егоров. - Под Старой Руссой фашистские зенитчики и прожектористы были куда увереннее, чувствовалось, что рука у них не дрожала...
- Верно, Миша! Очень верно! - заметил Скочеляс. - А вот под Брянском фриц уже не тот. Ослабли поджилки!
Тут подошел командир эскадрильи Б. И. Вандалковский и с ходу прервал Скочеляса:
- Всем к самолетам! Проверьте подвеску бомб и басов! //134//
И снова вылет.
Горело все: и танки, и орудия, и землянки, и склады. Зарево пожара было видно за семьдесят километров.
Вскоре в полк доставили новинку - термитные бомбы. Новые бомбы удобнее, чем ампулы с "КС". Термитные шарики, которыми начинялись бомбы, находились в прочной обтекаемой оболочке. Разрывались они на высоте 100 - 300 метров и поражали значительно большую площадь, чем ампулы. Затем появились реактивные снаряды, почти такие же как и на "катюшах".
И проверку нового оружия комдив Воеводин доверил в первую очередь экипажам нашего полка.
Сотни ослепительных шариков опустились на цель. Через минуту разорвались еще бомбы. Это бомбили экипажи Орлова, Супонина, Сербиенко.
- Добавим, - крикнул мне штурман Солдатов. Самолет дрогнул. Спустя немного на землю полетели огнистые брызги-шары. В стане врага стелился густой дым.
Войска Брянского фронта, взломав оборону врага, перешли в наступление. Мы радовались успехам боевых друзей на земле и старались как можно больше помочь им с воздуха. Как раз в эти дни у нашего экипажа родилась мысль увеличить бомбовую нагрузку. Самолеты у //135// нас - новые, на них можно взять больше бомб, чем предусмотрено расчетами. Когда доложили о своих намерениях командиру полка майору Шевригину, он разрешил подвесить 450 килограммов бомб, хотя до этого больше 350 килограммов никто не поднимал.
