С тех пор появились и новые свидетельства, вот например Аносов:
А.С. Надежность работы оборонительного вооружения?
А.А. ШКАСы отказывали. Это бывало. Этот пулемет очень качественного обслуживания требовал. За ним надо было постоянно следить. Пока стрелок-радист и оружейники бдят, работает надежно, чуть «запустили» – отказ. Но поскольку, оружейники у нас были опытные, отказы были довольно редки. «Березины» были надежнее ШКАСов. Отказов по вине пулемета почти не было. Но, у крупнокалиберных пулеметов были проблемы с качеством боеприпасов. Гильза у крупнокалиберного патрона «бутылочная», с «дульцем». Так довольно часто бывало, что при выбросе, это «дульце» обрывалось и оставалось в патроннике. Следующий патрон утыкался в нее пулей и всё – отказ! Вот так бывало, стреляет, раз! и замолк. Он сразу перезаряжает, раз! – та же самая история. Жить всем хочется, и штурмана со стрелками-радистами здесь не исключение. Быстро придумали, как с этой напастью бороться. Каждый имел при себе пустую гильзу (обычно ее держали в нагрудном кармане), вдоль «дульца» которой был сделан пропил. Так только обнаружат обрыв «дульца», тут же отсоединяют ленту и эту «пропиленную» гильзу – в патронник. Эта гильза своим «дульцем» заходила внутрь оборванного, «надевала» его на себя и вместе с ним при перезарядке извлекалась. Потом лента опять присоединялась, и стрельба шла дальше. На «всё про всё» уходили секунды. Эту операцию, по извлечению оборванного «дульца», отрабатывали до автоматизма. Жить захочешь и не такое сделаешь.
Мнение о том что УБ был надежнее ШКАСа, присутствующее в мемуарах Покрышкина, подтверждается.
Смотрим дальше, штурман Пе-2 125 ГБАП Людмила Леонидовна Попова:
Воздушный бой. Ну, не бой – появились «фоккера». Пара зашла на наше звено. Мы все стреляли. Стреляли, все такое… Потом сели. Когда сели, прилетели – я говорю (там же вот такие большие гильзы), открывает Витька, техник – я кричу: «Витя, осторожно, весь люк… сейчас на тебя посыпется все…» Он открывает, они сыпятся, сыпятся… Я вылезаю. Он говорит: «Люда. Когда ты перезаряжала пулемет в воздухе? Смотри – целый патрон.» (Это нужно перезарядить было). И я вспомнила – что я жму и ничего нет! И вы знаете – вот эти сто двадцать килограмм я вот так (показывает – одной рукой) сделала. Я даже не помнила, я только потом вспомнила… Вот – откуда сила? Вот как человек держится за жизнь. Сколько я потом не пробовала… Мне потом Витька говорит: «Вот, придуривалась как, а! Ишь ты – говорит – иди, будем перезаряжать! А здесь – говорит – раз!» Ничего на земле не вышло. Я не знаю – это состояние аффекта? Особое состояние, потому что иначе это не назовешь. Это единственный раз, когда я, пролетав на «Петлякове» столько времени, да смогла перезарядить пулемет, да не где-нибудь, а в воздухе! Я говорю – я не помнила этого, я вспомнила только, когда он мне сказал – «Ты что ж это придуриваешься?»
Воюя с начала 43 и до конца войны ей перезаряжать пулемёт в воздухе потребовалось только один раз.
>Т.е. для того чтобы стрелок безбоязненно мог применять свое оружие
Он его мог применять безбоязненно, так как огонь очередями более 10 выстрелов для авиационного оружия событие исключительное, не говоря уже о боекомплекте УБТ в Ил-2, который тем более такой роскоши не позволял.
>необходимы дефицитные высококвалифицированные спецы. А если их нет, то и рисковать, стреляя по наземным целям, было запрещено. И видимо, не в одном ШАПе.
Вы путаете - стрельба по наземным целям была запрещена из-за малого боекомплекта УБТ на Ил-2.
