Летал на И-5, И-15, И-16, И-153, Лагг-3, Ла-5, Ла-7, Ла-9, Як-1Б, Як-7, Як-3. А также – на Харрикейнах, Аэрокобрах, Киттихоуках, Спитфайрах.
Воевал с середины 1942-го до победы.
11 побед, из них 7 личных и 4 в группе.
Бодрый, крепкий дед, c живым и ясным умом, выглядит гораздо моложе своих 83 лет. Разговор с ним длился несколько часов, ветеран с любопытством смотрел "Ил-2: ЗС" и даже брался за джой...
В небе под Сталинградом никаких других типов истребителей, кроме “ишаков”, “чаек” и даже И-15, он не видел.
Никаких занятий по изучению сильных и слабых сторон немецких самолетов с ними никогда не проводили.
В бою невозможно избирательно расстреливать бомбардировщик, целясь то в двигатели, то в стрелков. Били по силуэту в целом. Время на более точное прицеливание появлялось только при уверенности, что ты сам не будешь атакован.
Немцы расстреливали наших парашютистов, поэтому лично он, покидая подбитый самолет, раскрывал купол только на критической высоте.
Показанную ему кабину И-16 из “Ил-2: ЗС” А. Шацкий не признал. Что вы, говорит, показываете мне кабину чуть ли не современного самолета? У “ишака” не было такого количества приборов на панели! И ручка была совсем другая!
Зато внутренности “Аэрокобры” узнал сразу же, похвалил высокую достоверность воспроизведения кокпита.
Первым сбитым самолетом у А. Шацкого была Штука. Когда =BY= MOROK попытался воспроизвести этот бой и сбил Ю-87, подойдя вплотную, дед азартно закричал: “Вот! Вот это моя дистанция!”
Когда спросили о качестве нашего оружия, он много чего рассказал, но начал словами: “В хороших руках, сынки, и х... - пушка!”
Об отношении к немецким пилотам.
“Если бы сегодня меня спросили, я бы сказал… что отношусь к ним… с очень глубоким уважением. Как ни крути, но это были… специалисты. А тогда никаких других чувств, кроме ненависти, не было. Да и быть не могло.”
О бетонности “ишака”
“Вы спрашиваете, способен ли был И-16 выдержать 20-мм снаряд?! И-16!!!? Вы что, шутите? Да он вспыхивал, как факел, от любого попадания… Бензин да тряпки.”
О Лагг-3.
“Вот уж на что дрянной был самолет… Крепкий, этого не отнимешь, но попробуй поверни эту деревяшку… Однажды я перегонял единственный в нашем полку Лагг-3 из-под Сталинграда в Астрахань… По прилету доложил командиру, а он мне в ответ: “Ну и дурак! Лучше бы ты его разбил…”
О везении
“Не было указаний сохранять технику любой ценой… Наоборот, при повреждении машины мы должны были прыгать. Однажды меня сильно зацепили “эрликоны”… и что обидно, уже вблизи нашего аэродрома… Пока тянул до него, гадал – “прыгать-не прыгать?” Несколько раз уже собирался было покинуть самолет… Но рискнул… остался, дотянул, сел. Уже на земле рассказываю о своих сомнениях инженеру, а он отвечает: “Ну и молодец, что не прыгнул. Смотри”. И протягивает мне кольцо от моего парашюта. Оказывается, снаряд эрликона перебил вытяжной тросик в моем парашюте… и если бы я прыгнул, то так и погиб бы… с колечком в руке..”
Во время боевых действий ветерану удалось полетать только на И-153, И-16, и Р-40 "Киттихоук". В конце войны пересел на "Спитфайр" но по его словам сбивать тогда было уже некого. Александр Шацкий служил в полку ПВО, видимо этим обьясняется такая бедная матчасть.
Зато после того как он стал командиром эскадрильи примерно в конце 42-го, до конца войны потерял всего одного летчика.
Про встречи с противником:
Если они вступали с нами в бой, то мы имели шанс сбить их, если нет, то навязать им бой не было никакой возможности. Он говорил, что практически никогда не видел мессер ниже себя. "Мы их сбивали только потому, что они хотели нас убить" Один раз столкнулся с 4-мя FW-190. Его зам струсил и увел звено, он остался один "Пара вверху, пара внизу, так и крутился с ними, разошлись вничью".
Когда они прибыли под Сталинград, летом 1942-го, у них там какая-то вольница была... то есть они сами себе решили - а полетели, собьем кого-нибудь... И тогда у него произошла первая встреча с немецким самолетом - Шацкий называет его "Дорнье-215". В общем, они просто не сумели его догнать. Бомбера - на истребителях - не сумели...
"Молодые были, горячие... только потом поняли, что могло бы быть, если бы нас мессеры прихватили..."
"Асы у немцев были очень осторожные... он сбил одного отставшего, и домой - шнапс пить... Если бы у нас была такая техника, мы бы сбивали, пока сбивается..."
"Под Сталинградом за 5 сбитых давали Героя. Я и сбил пять. Но перевели в другую часть, где командование просто не знало о наших прошлых успехах. Зато Орден Отечественной войны I степени получил одним из первых... еще в 42-м году."
"А был у меня ведомый.... Копейкин.... такой ведомый, что когда комполка шел с нами на вылет, он всегда Копейкина у меня забирал... Потому что, когда Копейкин - ведомый, назад можно не смотреть, за тыл свой не волноваться. Отличный летчик... Я бы Копейкину не то что Героя, я бы ему дважды Героя дал... я ему жизнью обязан. Но он в Героях не ходил... потому что у него не было сбитых".
На "спитах" он летал в Румынии в конце войны и боевых столкновений с противником на них у него не было. Когда у него спросили как вы оцениваете баланс русских и немекцких самолетов до 1942 года включительно он сказал так дословно: пока не появился Ла-5 мы все отгребали по полной программе без шансов, даже Як-1Б положения не исправлял и был в то время еще очень сырой.
На вопрос как вас первый раз сбили:
А х... его занет - летел-летел, вдруг - бам-бах-бух, я горю, самолет искалечен, а кто где откуда - хрен его знает!
